Вернуть Мелитополь могли дважды: председатель Запорожской области Федоров о плене, вине нации и опыте ФСБ

Мэр Мелитополя Иван Федоров является одним из известнейших городских голов в Украине. Его медийная активность после освобождения из российского плена заставила весь мир говорить о городе. А это дало ему карьерные перспективы в украинской политике.

С февраля 2024 года Федоров назначен управлять Запорожской областью. Он получил полную поддержку президента Владимира Зеленского, что уже не понравилось местным политикам. Бывший и. мэра Запорожья Анатолий Куртев перед увольнением обвинил Ивана Федорова в стремлении "единолично захватить власть в городе". Сам губернатор не реагирует на эти упреки.

35-летнего политика называют одним из наиболее перспективных в Украине. Но он пока сосредоточен на Запорожской области. "Телеграф" встретился с Федоровым и расспросил о несбывшихся обещаниях возвращения Мелитополя, контроле общества в области и чувствует ли он свою вину в оккупации родного города.

Возглавить Запорожскую область — это не мечта

— Расскажите, почему вы согласились возглавить Запорожскую область?

— Ибо идет война. И я думаю, что каждый гражданин Украины должен защищать свое государство. Разумеется, можно раскритиковать мою такую реплику, но каждый защищает на своем месте. Если педиатр работает в больнице Ивано-Франковска, Львова или Киева, он защищает свою Украину. Потому что заботится о здоровье детей. Если учитель работает в укрытии в Запорожье или в школе, он защищает свою страну, потому что воспитывает будущее поколение. Те люди, которые мобилизуются и идут защищать свою страну, тоже герои.

И для меня честь в каком-то смысле сражаться за свою страну, за свое государство и выполнять такие обязанности. Это не про согласился/не согласился на должность. Это благодарность за возможность воевать за свое государство и защищать свое государство.

— До войны у вас были планы стать руководителем области?

— В 2019 году я работал первым заместителем руководителя областной администрации. Так что для меня эта работа совершенно понятна.

На самом деле, мелитопольская команда и до оккупации выполняла огромную роль в становлении Запорожской области. Потому что мы были "передовиками". После оккупации взяли на себя большой фронт работы.

Поэтому была ли это моя мечта? Это не о мечтах. Был ли план заниматься процессами развития Запорожской области? Да, конечно, был, и мы занимались. В каких ролях? Это второстепенное.

— У вас были мысли развивать Запорожскую область, чтобы выйти позже на более национальный уровень?

– Об этом я даже не думал. У нас была мечта, которую мы реализовали — сделать Мелитополь самым уютным, комфортным городом в Украине. Он таков был до 24 февраля. Город без плохих дорог, полностью с отремонтированной медицинской инфраструктурой, с лучшим уличным освещением, с репутацией города без коррупции в самых высоких эшелонах власти. Это подтверждалось нашей хорошей коммуникацией с европейскими донорами. И это сегодня играет в плюс для всей Запорожской области.

Также мы это воплощали и по Мелитопольскому району. Это о развитии Приазовья, о национальных курортах, о логистической составляющей. Так что мы уже об этом думали, выписывали стратегию с командой для каждого населенного пункта. Потому что в каждом населенном пункте, в каждом селе, ОТГ есть свои особенности, которые нужно усиливать.

Это стратегия развития, это и аэропорт Мелитополя, который должен заработать. Если бы появились лоукост-рейсы, например из Львова в Мелитополь (а дорога к морю занимала бы два часа), это точно открыло бы новые масштабы, новое качество туристов. Мы об этом думали и ставили перед собой задачу развивать регион и сделать его эталоном.

— Во время вашего назначения президент подчеркнул, что нужно сделать все, чтобы Украина вернулась в ваш родной Мелитополь. Это на вас возложена такая задача?

— Президент подчеркнул, и мы выполняем это задание. Выполняем его не так, что я беру автомат и иду возвращать в Мелитополь, это же нереально. Но сегодня каждое мое утро начинается с коммуникации с военными. Каждый день решаем стандартные и нестандартные вопросы. К примеру, передаем дроны.

Оборонный бюджет Запорожской области сегодня насчитывает 1,5 млрд грн, он сфокусирован на помощи бригадам на Запорожском направлении. Раньше бригады ходили к чиновникам, писали какие-то письма в надежде, что что-то где-то "выгорит". Это верно. Бюрократия одержала победу.

Мы несколько иначе работаем. С военным командованием проработали план. И функционируем как служба доставки: утром заказ — через два часа поставка. И военное командование знает, если у них критическая ситуация, написав сообщение или совершив звонок, эта потребность будет закрыта оперативно.

Две возможности освобождения Мелитополя

— Извините за мое следующее сравнение, но в 2022 году Алексей Арестович говорил, что через две-три недели закончится война. И были вы, кто заявлял: вот-вот и Украина вернется в Мелитополь. Потом вы уже перестали так активно говорить об этом. В какой момент вы поняли, что деоккупация не произойдет в ближайшее время?

– Сравнение – это нормально.

Одна из основных задач мелитопольской команды — Мелитополь должен быть в информпространстве. Почему? Потому что в 2014 году мы проиграли информационную "войну", когда забыли об оккупированных территориях Донецкой и Луганской областей и Крыма. И это факт.

Наша стратегическая цель была поддержать и жителей временно оккупированных территорий, и выехавших. Они не должны чувствовать себя брошенными.

Но я знаю по меньшей мере о двух возможностях возвращения Мелитополя, которые были стратегически спланированы, были вероятны, но не были реализованы.

— За неимением оружия?

— Сумма факторов. Это может позже прокомментировать военное руководство.

Поэтому, когда я говорил о деоккупации, это не было нереалистическим. Сегодня, когда вы пообщаетесь с этим военным руководством, они вам скажут, что да, это было реально.

Но я не согласен с утверждениями, что у меня нет понимания нашего невозвращения в Мелитополь. У меня есть ясное понимание, что мы туда вернемся. Но для этого, в первую очередь, должна быть консолидация общества в Украине. И если мы посмотрим первый год войны, то консолидация была сверхмощной. Пока ее не существует. И это одна из основных наших угроз, как я считаю.

Когда большое количество жителей Центра или Запада Украины согласится, что оккупированные территории остаются в России, но чтобы у нас закончилась война, это наш стратегический проигрыш и стратегическая победа врага. Он этого ждет, чтобы мы внутренне согласились со статус-кво.

Но внутреннее согласование со статус-кво – это условная сдача Львова. В краткосрочной перспективе. Мы с вами это точно увидим. Так же, как жители Мелитополя в 2014-м не верили в возможную оккупацию города, а через восемь лет увидели это на собственных домах.

Сегодня для меня ярким элементом 2014 года есть отстаивание Крыма крымскими татарами. Это единственная группа населения Украины, кто реально боролся за Крым. Как крымские татары 2014-го боролись за Крым, так все украинцы должны бороться сегодня за Энергодар, Мелитополь, Бердянск, Мариуполь, Донецк и т.д. Иначе не будет никакой другой территории.

Все мы виноваты в том, что происходит

- Какая сейчас ситуация в Мелитополе? И откуда вы получаете информацию?

— Мое общение с мелитопольцами почти окончено. На службе я не имею права общаться с жителями оккупированных территорий. Это может трактоваться по-разному. Но я владею информацией от своих помощников, массово держащих связь с ними.

Часто слышу, что многие мелитопольцы сегодня "перепрошились", приняли Россию или что-то еще. Здесь есть несколько вещей. Первое, любой человек, через два года в информационном вакууме, будет воспринимать информацию, что это навсегда. Должны ли мы на это как-то реагировать? Точно нет.

— Имеете в виду не считать этих людей предателями?

— Наши жители там точно не предатели. Вернее, там есть категория предателей, но это 10%. Те, кто сотрудничает напрямую с россиянами.

Большинство жителей Мелитополя – это люди, оставшиеся у себя дома, для которых был сложный выбор уехать. Кто-то уезжает сейчас, кто-то возвращается. Люди в этом не виноваты. Все мы как нация виноваты в происходящем сейчас.

– Люди не любят это слышать.

– А это нормально. Все мы виноваты. Я виноват. Как сознательный человек своего общества виноват в этом. Моя вина в том, что в 2014 году упустил вспышку, даже находясь в 100 км от линии фронта. Я признаю свою вину. И хочу, чтобы все совершили работу над ошибками. Всем легче переложить ответственность на кого-нибудь. Но мы виноваты. Это база.

Поэтому сегодня наш фокус должен быть на освобождении наших территорий и людей. Не нужно дефокусироваться, не нужно смотреть, что там есть. Надо думать, что там будет. Наша задача – спасти людей и спасти территорию. После деоккупации у каждого человека будет выбор. Враг не дает выбора. Враг говорит, что здесь Россия и точка. А мы дадим выбор. Хотите жить здесь – здесь Украина. Не хотите жить – пожалуйста, уезжайте.

В Мелитополе сейчас сложно. Оккупация, стагнация, пропаганда, нестабильность, беспредел, россияне похищают наших людей, пытают, насилуют. Но мы на это повлиять не можем. Мы должны помочь армии деокупировать эти территории.

Сейчас все говорят, что все будет разрешаться переговорами. Да может быть, но статус и качество переговоров будут диктовать на линии фронта.

— Как многие россияне заехали в Мелитополь? Я имею в виду не военных, а гражданских.

- Десятки тысяч.

– Это принудительное переселение? Сознательно ли они туда едут?

— Многие сознательно. У нас есть недооцененность вражеской пропаганды, которую я хорошо понял, когда был в плену. Когда со мной общались охранники камеры, они сознательно говорили, что здесь фашисты. Они сознательно говорили, что мы бьем ветеранов. Они это не наигранно рассказывали. Они верят в это. Так что они реально "прошиты" этим.

Все россияне, переезжающие на временно оккупированную территорию Украины, делают это осознанно. Они действительно считают, что им нужно приехать и помочь, что здесь несчастные люди, они верят в это. И это трагедия для нас.

– Но понятно, что в Мелитополе сейчас не строят жилье для этих россиян. Забирают у тех украинцев, кто жил, но уехал. Вы не раз упоминали, что россияне проводят национализацию жилья. У вас там тоже осталась недвижимость. Что с ней происходит?

— У меня много осталось в Мелитополе. Для меня муниципальное управление, государственная работа — благодаря семейному бизнесу — были делом жизни, которое я мог делать с утра до ночи, не думая, за что питаться.

У меня в Мелитополе осталась вся моя жизнь, жизнь моих родителей, скажем так. В родительском доме, в который мы переехали, когда я был в первом классе, кто-то заехал и проживает, не знаю кто. В моем доме тоже кто-то поселился. Статус квартиры, в которой я раньше жил, не знаю, кто-то заезжал, уезжал. Все офисные помещения забраны, разграблены, вывезены даже кондиционеры.

— Есть ли у вас информация, как много людей возвращаются сейчас на оккупированную территорию Запорожской области?

– Мы видим, что этот поток увеличился три месяца назад. Контролировать это невозможно. Но мы условно меряем температуру.

– Это наш проигрыш, что люди возвращаются назад?

— Это точно наша недоработка.

Бизнесменам с оккупированной территории нужно дать все

— Россия активно пускает корни на оккупированных территориях: строит новую железную дорогу, которая также будет функционировать на оккупированной части Запорожской области. Что вам известно о ее работе? Потому что эта железная дорога будет везти технику, оружие, которым россияне будут убивать украинцев.

— Есть шаблонные решения, а есть стратегические. Крымский мост, железная дорога, порт Мариуполя, порт Бердянска – это о стратегических решениях. И для врага они очень важны. Почему? Потому что если он построит железную дорогу, это облегчит его логистику. Логистика на войне критическая.

Надеюсь, не успеют достроить. Если успеют, нам будет посложнее.

— Вы уже сказали, что удержать людей очень тяжело, но это главная задача. После назначения вы даже сказали, что важно, чтобы жители Запорожья не уезжали из города. Но я по вашим словам понимаю, что желание такое есть, хотя реализовывать его сверхсложно. И такого плана пока нет.

- Почему нет? Я не соглашусь. Мы сделали социологию и проанализировали, почему люди уезжают, что их стимулирует. Нашли многие факторы. Разбили на многие категории — почему уезжает бизнес, подростки, молодежь.

Что касается бизнеса, то проблема в санкционной политике Европейского Союза. Валюта в Запорожье заходит сложно, потому что Россия вписала Запорожскую область в свою конституцию. И теперь каждый валютный платеж из Запорожской области в Запорожскую область рассматривается как платеж России. Поэтому 180 компаний перерегистрировались из Запорожья в другие регионы, чтобы не испытывать этой проблемы. А кто-то принял решение релоцироваться вообще.

Бизнесменам, выехавшим с временно оккупированной территории, мы должны дать все. Максимум, что они увезли с собой — коллектив, опыт, контакты. Поэтому должны дать деньги, производственные базы, чтобы оставался стимул работать здесь. Чтобы они обрели внутреннюю энергию, еще раз пройти тот путь, который они проходили десятки лет. Сверхсложная эмоциональная составляющая. Мы пока не дали все необходимое, но должны. Потому что переселенцы — это отдельная категория людей, которая очень важна для становления государственности Украины.

Это сознательные люди, которые перешли на сторону государства Украины. В большинстве своем. Это категория населения, точно рабочая. Сегодня действительно есть переселенцы, которые говорят, что все им должны. Они есть, но их меньшинство. А к большинству мы должны найти подход, раскрыть их.

Мы должны поощрять преференциями, чтобы предприниматели на территории Запорожья их получали больше, чем во Львове, Ивано-Франковске или Виннице. Поэтому нужны более дешевые кредиты, более легкий доступ к деньгам.

— Но ведь это не только вы должны решать, для этого также есть Кабинет министров, Верховная Рада.

– Они принимают свои решения, мы принимаем на региональном уровне. Это комплекс решений. Сегодня, например, после последних изменений в программу "Доступные кредиты 5-7-9" в Запорожской области только жители с территорий с возможными боевыми действиями имеют доступ к более дешевым кредитам. Мы приняли свою программу поддержки бизнеса.

Так что нет одного решения, волшебной палочки, как остановить отток людей. Ибо на сознание человека влияет многое. Также часто привожу пример: для Запорожья логистика с одного берега на другой крайне важна. По нашим подсчетам, после ударов по ДнепроГЭС каждый час перекрытой дороги через ГЭС — это 200 автомобилей в сторону города Днепр. Поэтому мы должны часами решать логистическую проблему, чтобы люди чувствовали, что опасность миновала, и не уезжали.

— Вопрос экологии в области сейчас стоит на повестке дня?

- Вопрос экологии в Запорожье — исторический. Но вы же меня спрашиваете, актуально это или нет. Чтобы существенно улучшить ситуацию с экологией, нужны миллиардные вложения. Можем ли мы сегодня сказать десяти заводам, работающим в Запорожье: вкладывайте в регион миллиарды? Сказать можем, но будет ли результат…

За чем мы должны сегодня следить? Чтобы не ухудшалась ситуация. И мы это делаем. Но у меня нет внутренних аргументов говорить об улучшении. О том, когда стоит вопрос с электроэнергией: есть она или нет и ограничение выпуска. О том, когда есть вопросы логистики, вывоза готовой продукции. О вопросах с мобилизацией и оттоком населения. Это о компромиссах.

— Прошла годовщина подрыва россиянами Каховской ГЭС. Как за этот год Запорожская область ощутила последствия этого теракта?

— В основном пострадала временно оккупированная территория. Подрывом дамбы враг уничтожил систему водоснабжения региона, нанес непоправимый ущерб экологии и разрушил сельское хозяйство. А Запорожская АЭС осталась без стабильного источника охлаждения реакторов. Это критично.

- Вы видите, что сейчас происходит с Харьковом. Не боитесь, что Запорожье – следующий город в планах на уничтожение у россиян? Что говорят военные? Есть ли угрозы?

— Конечно, есть. Фронт проходит в 30 километрах от Запорожья. Это меньше, чем от Харькова по некоторым направлениям. Угроза очевидна. И очевидно, что мы должны делать, чтобы предотвратить эту угрозу. Это фортификация. Это борьба с многими средствами врага на нашей территории. Это борьба с ДРГ. Это комплекс мер безопасности. О чем-то я могу говорить, о чем-то нет. Но сегодня комплексно стражам порядка, военным администрациям удается с этим бороться. Это фокус нашего внимания.

За каждым прилетом стоит конкретное имя

— Вы анонсировали идентификацию населения в Запорожской области: кто живет в городе, кто приезжает, кто заселяется в отеле. Я тоже столкнулась с этим, когда прибыла в город. Правоохранители всех проверяли по базам. Это уже началось с вашим назначением?

– Да.

– И чья была идея?

- Совместная с силовыми структурами. Наша цель – идентифицировать каждого жителя на территории Запорожья. Сегодня за каждым прилетом на территорию стоят конкретные фамилия, имя и отчество. Даже не одно. Кто-то предоставляет информацию, кто-то верифицирует прилеты. Это совершенно очевидные вещи.

Что сделал враг на временно оккупированной территории, когда пришел? Он прошелся по всем квартирам, переписал всех людей. Невозможно поселиться в гостиницу, пока не пройдет доклад в ФСБ. Почему? Это контрразведывательная деятельность. Такую же деятельность мы должны проводить в прифронтовом городе.

— То есть, вы взяли их модель.

— Доработали, да. Поэтому, точно мы будем проводить эту верификацию.

Мы также должны понимать миграцию населения. Из Запорожской области выехали 200-300 тыс. человек. Приехали 200-300 тыс. переселенцев. Так что мы не понимаем, кто здесь проживает. Мы не понимаем, каков состав семей. Кто чем живет, кто с кем общается. Это может показаться тотальным контролем, но это о безопасности.

Поэтому в моем понимании это нормально, когда не я, не вы, а правоохранители четко понимают кто и где проживает. Мы будем продолжать это.

— Эта верификация населения как-то повлияла на уменьшение количества обстрелов города?

— Сложно сказать, но я считаю, что служба безопасности, Национальная полиция, правоохранительные органы работают на высоком уровне. Они усовершенствуются, враг совершенствуется. Но мы скорее.

— Недавно народный депутат Муса Магомедов опубликовал фото нового терминала Запорожского аэропорта, уничтоженного в результате российского ракетного удара в конце мая. Почему не вы были первым, кто сообщил об этом?

— Есть критическая инфраструктура, об уничтожении которой мы не должны сообщать. Хайп – это не всегда о безопасности. 60-70% информации, которую имеет враг с территории Украины — это средства массовой информации и социальные сети. Поэтому если мы работаем на врага, давайте публиковать. Если нет, то давайте согласуем с силовыми, военными командами, которые мы можем публиковать, и тогда прокоммуникируем.

— То есть, вы думаете, без публикации депутата россияне не узнали бы?

- Значительно сложнее. Зачем мы им упрощаем жизнь?

– Они могут получить информацию со спутников.

– Это сложнее. Спутники работают с перерывом в дни. В онлайне они не работают. Они смотрят только сверху. Со стороны – нет. Не все так однозначно.

"Царьки" не работают с 7 утра до 22 вечера

— С вашим приходом произошли изменения и в городских властях. Новой и.о. городского головы стала Регина Харченко . Можно ли говорить, что это ваш человек и она будет полностью подчиняться вам?

— Это депутат городского совета Запорожья, которую 38 депутатов избрали секретарем горсовета и исполняющим обязанности городского головы. Есть социологические исследования горожан Запорожья, которые говорят, что бывшим и.о. мэра [Анатолием Куртевым] были недовольны 75% граждан. Это выбор граждан, который реализовали депутаты. Конечно, мы были в коммуникации с ними по этому вопросу.

- Почему именно Харченко?

– Так депутаты решили.

– Но она рассказывала, что вы ей предложили эту должность.

– Мы это согласовывали.

Мы виделись до того, как ее назначили, может, пять раз в жизни. Однажды она в Мелитополь приезжала. Мы не совсем хорошо друг друга знали. В настоящее время были консультации с депутатскими группами и фракциями.

Запорожская область является прифронтовой. Должна ли военная администрация понимать, что происходит в областном центре? Конечно, да. Был ли я в этих консультациях, коммуникациях? Конечно, не был. Показывал ли я пальцем, за кого голосовать или не голосовать? Конечно, нет. Если посмотрите на состав Запорожского горсовета, вы поймете, что они крайне демократичны. Поэтому только путем консультаций возможно достижение любых решений.

И сегодня мы достигли самого важного — все вопросы Запорожья решают в Запорожье. Нет никаких внешних консультантов.

- Вам удобно работать с Харченко?

– Мне удобно общаться с людьми, которые говорят и делают.

- Вы получили полную поддержку президента. У вас есть доверие и на месте. Но у некоторых людей есть опасения, что вы можете стать местным "царьком". Вам подобный статус нравится?

- "Царьки" не работают с 7 утра до 22 вечера.

Смотрите, на эту тему легко говорить. А я о фактах. Дайте мне хотя бы один пример, где мы действовали не в интересах Запорожья и области.

За три с половиной месяца можно было уже многое наворотить. Но мой интерес – это община Запорожья и области. Я максимально открытый человек. Я готов слышать критику, если она конструктивна и в интересах общества.

Есть ли такая опасность? На первый взгляд, есть. Есть ли сегодня реальные примеры этого? Ну скажите, если есть. Вот когда доходим до конкретики, то ее нет.